— Чего тебе?
— Слышь, командир, голодный я. Принес бы чего поесть, попить — пепси-колы… И про жену бы мне узнать. Тут мою жену привезли. Светлана зовут, фамилия…
— Да знаю я, — сказал конвоир. — И что?
— Да вот… — Андрей показал зажатую в пальцах пятидесятидолларовую бумажку. Конвоир, быстро оглянувшись, взял купюру и спрятал ее в карман.
— Ладно, жди. Минут через десять меня сменят, я все сделаю.
Конвоир отошел в сторону.
Андрей снова сел на скамью, обхватил голову руками и закрыл глаза, чтобы отвлечься и успокоиться.
Минут через двадцать появился милиционер с двухлитровой бутылкой пепси-колы, нарезанной колбасой и хлебом.
— Жену твою следователь допрашивает, — сказал он тихо. — Похоже, тобой Петровка заинтересовалась, опера уже выехали. Тебя скоро туда переведут. Наследил ты, парень, где-то! А жену твою сейчас отпустят.
— Хорошо бы…
Андрей взял продукты и вернулся к скамье, чтобы перекусить.
Вскоре появились двое автоматчиков. Один из них произнес:
— Соколов, на допрос!
Андрей подошел к решетке. Автоматчики застегнули на его запястьях наручники и повели на второй этаж.
Проходя по коридору, Андрей читал надписи на табличках: «Дознаватель», «Начальник отдела дознания», «Следователь», «Оперативники…» Наконец его подвели к нужной двери с табличкой «Дознаватель». «Ага, — подумал Андрей, — значит, пока еще никакого уголовного дела нет, пока только дознание… Уже полегче, может быть, удастся отвертеться».
Сержант приоткрыл дверь и ввел Андрея в кабинет. Там находились двое мужчин в гражданском и один в форме, с погонами капитана милиции. Он сидел за столом и писал что-то на листке бумаги.
— Соколов, заходи, не стесняйся! — сказал один из мужчин в штатском.
Андрей сел на стул.
— Вот и увиделись мы с тобой, — продолжал мужчина. Капитан, словно не обращая на них внимания, продолжал писать.
— А вы, собственно, кто? — спросил Андрей. — Я вас не знаю.
Мужчины усмехнулись.
— Я не понимаю, куда попал и за что, — продолжил Андрей, обратившись к капитану. Тот отложил ручку и посмотрел на Андрея.
— Это оперуполномоченные уголовного розыска, — ответил он, — с Петровки приехали по вашу душу. Сейчас, после оформления документов, вас к ним и перевезут.
— Понял, — кивнул Андрей.
— Ну что, поговорим? — спросил один из оперативников. — Меня зовут Гена. А это Володя, мой напарник, — он кивнул в сторону второго оперативника. — А тебя — Андрей Соколов, бригадир одной из крупных преступных группировок, которыми руководят вот эти лидеры. — Он достал три фотографии, на которых Андрей узнал всех троих лидеров его группировки. — Так что разговор у нас с тобой будет долгий и конкретный. Твой ствол — это так, повод. На вашей преступной группировке очень много крови — убийства, похищения людей, вымогательство… Короче, пять или шесть статей Уголовного кодекса, и срок по каждой, по-моему, начинается от десятки. Как, Володя, я прав?
Второй оперативник утвердительно кивнул головой.
— Так что, Андрей, парень ты далеко не глупый. И возраст у тебя уже степенный, тридцать три года. Пора уже остановиться. Твой ствол — это для нас ерунда. Мы будем раскручивать тебя на более серьезные преступления.
— Впрочем, есть и альтернатива, — вступил в разговор второй оперативник, Володя. — Может быть, ты захочешь помочь следствию. Глядишь, мы про другие твои статьи забудем, ограничимся стволом… — Оперативник улыбнулся.
Андрей пожал плечами:
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Ствол мне подкинули.
— Подкинули так подкинули, — махнул рукой Гена. — Ладно, красавчик, собирайся! Поедем с тобой на Петровку.
Через несколько минут Андрея в наручниках посадили в легковую машину, на которой приехали оперативники, и повезли.
Вскоре машина оказалась на Трубной площади. Тут был служебный вход. Оперативник, сидящий за рулем, посигналил. Из двери вышел милиционер. Оперативник показал удостоверение и кивнул в сторону Андрея:
— Мы с клиентом, в ИВС.
Милиционер кивнул головой. Металлические ворота медленно открылись, и машина въехала на территорию Петровки, 38, где находится Главное управление внутренних дел Москвы вместе с Главным управлением уголовного розыска.
Андрея ввели в изолятор временного содержания. Он прошел досмотр, оформление, записи в журнале, описывание личных вещей, которые в отдельном пакете привезли оперативники. После этого его повели на четвертый этаж, где располагались следственные кабинеты. Там его уже ждали знакомые оперативники, Володя с Геной.
— Ну что, Соколов, — Гена достал из ящика стола тонкую папку и вытащил оттуда несколько фото, — вот ваша бандитская группировка. А это конкретно твоя бригада. Вот Сидоров, твоя правая рука, вот Алексей с погонялом Леха, твой порученец и личный водитель, вот другие пацаны. Так что, как видишь, мы все про тебя знаем. Ну что, наше предложение еще в силе. Давай конкретно! Есть несколько эпизодов, которые висят на вашей бригаде. Давай сначала побеседуем. Будешь признаваться?
— Я опять не понимаю, о чем вы говорите, — повторил Андрей. — Я знаю, что оружие мне подкинули в машину неизвестные лица. Отпечатков пальцев на пистолете моих быть не может. Что же касается какой-то группировки, к которой вы пытаетесь меня привязать, то я к ней никакого отношения не имею. А этих людей, которых вы показали мне на фотографиях, я не знаю.
— Ну, — сказал Володя, — смотри, Гена, как он начинает ставить вопросы! По-хорошему не понимает! Ладно, тогда разговор закончен. — Оперативник нажал на кнопку вызова.
В дверях кабинета появился конвоир.
— В камеру его! — сказали оперативники. — Мы к тебе завтра забежим, поговорим еще.
Андрей, заложив руки за спину, в сопровождении конвоира медленно пошел по коридору. «Черт возьми, — думал он, — разговор не сложился. Значит, какую-то подлянку устроят!»
Андрей знал, что существует так называемая «пресс-хата», что-то вроде камеры для неофициальных пыток, куда часто попадает братва. Но маленькая надежда, что в пресс-хату он все же не попадет, оставалась.
Когда его подвели к одной из камер, расположенных на третьем этаже, конвоир открыл дверь, Андрей понял, что это все-таки пресс-хата, потому что в камере никого не было. Ну что же, значит, сегодня вечером ему нужно ждать гостей — ментов с дубинками или каких-нибудь подсадных зэков, которые за маленькую льготу готовы лизать задницы ментам…
Действительно, ближе к вечеру дверь открылась, и в камеру ввели троих задержанных. Все трое были грузины, крепкие, мускулистые. Они враждебно посмотрели на Андрея. «Ладно, — подумал Андрей, — я этим гадам ничего отвечать не буду».
Сидели молча. Один из грузин обратился к Андрею:
— Землячок, что-то мордочка мне твоя знакома! Мы с тобой на Курском вокзале в карты играли. Ты проиграл и денег мне должен! Ты что, не помнишь меня? Я Резо.
— Послушай, Резо, братишка, — спокойно проговорил Андрей, — я на Курском вокзале не был и в карты не играю, тем более на деньги и с такими, как ты. Понял меня? А если ты предъяву ментовскую пытаешься вклеить, то это у тебя не пройдет.
— Что? Кто мент?! — повысил голос Резо. — Ты что?! — И он кинулся на Андрея с кулаками.
Андрей первым нанес удар и, выставив вперед сжатые кулаки, ожидал нападения земляков Резо. Ждать долго не пришлось.
Драться против троих грузин было тяжело. Андрей, закрыв лицо руками, перешел в позу защиты. Грузины наносили удары один за другим. Несколько раз Андрею удалось ответить на удары. Грузины с руганью продолжали нападать на него.
Драка продолжалась минут десять. Неожиданно дверь камеры распахнулась, и из коридора вбежали несколько конвоиров с дубинками. Они начали наносить дерущимся сильные удары. Основная часть ударов пришлась на долю Андрея. Через некоторое время его вытащили из камеры и, затолкав в другую дверь, прикрепили наручники к прикрепленному к потолку большому железному крюку.
В такой позе Андрей провел около двух часов, пока, обессиленный вконец, не потерял сознание…
Очнулся он от того, что милиционер окатил его из ведра ледяной водой. Руки очень болели, но его уже сняли с крюка.
— Ну что, Соколов, переводят тебя в следственный изолятор, — сказал конвоир. — Жаль, что ты у нас мало погостил! А то бы мы тебя научили правилам хорошего тона!
Андрея повезли на специальном «автозаке» в один из следственных изоляторов.
«Интересно, — думал он, — куда меня? В Матроску, в Бутырку? Или в спецблок Матроски?» Он прекрасно знал все эти изоляторы, потому что время от времени пацанов задерживали. Кого-то удавалось освобождать, кого-то — нет. Вот теперь настала очередь Андрея…
